Я уже собирался уходить из редакции, куда принёс свою статью, подготовленную ко Дню Победы, когда открылась дверь и через порог шагнул не знакомый мне человек. Приветливо поздоровавшись, он подошёл к столу и о чём-то стал тихо переговариваться с редактором.

-Подождите уходить, товарищ, – через минуту обратился ко мне редактор, – вот, как раз вовремя, пришёл секретарь нашей редакции Семён Милосердов. Он и займётся вашей статьёй. Постепенно мы разговорились. Тема статьи занимала нас обоих, и мы просидели с ним не менее часа. После нашей беседы он вышел со мной во двор редакции. Я заметил, что при ходьбе он припадает немного на левую ногу.

-Под Севском на Брянщине отметину в ногу получил, – заметив мой взгляд, сказал он, – слава Богу, ещё до конфуза не подводит, держимся…

Когда «бойцы вспоминают минувшие дни», им есть что рассказать друг другу. Мы присели на одной из скамеек в уголке небольшого сада и продолжили нашу беседу. Стоял тёплый апрельский день 1963 года. Редакция районной газеты размещалась в то время на шумной Рассказовской дороге, единственной трассе, по которой можно было въехать в Тамбов с восточной стороны. Слышались резкие сигналы автомобилей, близкий людской говор, но мы на всё это не обращали внима-ния, увлеклись воспоминаниями…

Много раз мне приходилось встречаться с бывшими фронтовиками, но эта встреча потрясла меня. После окончания средней школы Семён Милосердое поступил учиться на историко-филологический факультет Саратовского университета имени Чернышевского, но началась война, и с первого курса он добровольцем ушёл на фронт. На Брянщине получил первое тяжёлое ранение. Чудом вылечили его в одной из больниц в районе, окружённом немцами, и ушёл он в один из партизанских отрядов. Снова участие в боях, теперь уже на Гомельском направлении. Получил ещё одно тяжёлое ранение, его признали инвалидом, а затем демобилизовали.

Он не расстался с мечтой о дальнейшей учёбе и поступил в литератур-ный институт имени Горького. Но и этот институт ему окончить не дове-лось: по чьему-то доносу Семён Милосердов был необоснованно репресси-рован в 1949 году. Никаких оправданий не признали. Приговор был жёсток: 25 лет заключения и 10 – поселений. Семёну Милосердову суждено было вернуться на родину в 1956 году. Реабилитировали его только в 1959 году.

Я слушал его рассказ и терялся в догадках: зачем он рассказал об этом мне, человеку, которого он впервые увидел? И всё больше приходил к выводу, что это, видимо, один из тех случаев, когда возникает непреодолимое желание высказаться, что называется излить душу.

Казалось, ситуации, в которые он попадал, должны были сломить человека, ожесточить его. Но передо мной спокойно сидел человек, вовсе не напоминающий надломленного человека. С лица его не сходила мягкая, приветливая улыбка. Но могла ли она скрыть его внутреннюю горечь, печаль от тяжких лет прошлого?

Таким я запомнил его, с тёплой, доверчивой, дружеской улыбкой на лице.

Он стал близким моему сердцу человеком. Как иногда фамилия выражает существо, душу человека! Милосердов – стало быть, милый сердцу человек.

Я полюбил его стихи – они какие-то земные – о людях труда, которые делают хлеб, о хлебном поле, о неизменной любви к родному чернозёмному краю. Он – оптимист и в своих стихах, в которых описывает жуткие картины, остаётся приверженцем веры в лучшее грядущее человеческого бытия.
В стихах Милосердова много человеческого тепла и света. Этого нельзя не заметить, когда читаешь его стихи, они проникают в самую душу.

Светлой песней земной,
И негромок и прост,
Русский колос ржаной
Подымаю до звёзд.

Мне часто приходилось встречаться с Семёном Милосердовым, и спустя несколько лет после нашей первой встречи мы жили с ним в одном районе Тамбова, на одной улице, выходящей к Набережной. Вечером или утром его можно было видеть прогуливающимся вдоль реки, но чаще всего – в заречье, на тропинках молодого леска, который начинается с так называемого моста Тезикова. Гулял он, так сказать, в гордом одиночестве. Не здесь ли рождались лучшие стихи Семёна Милосердова о природе?

Однажды на одной из лесных тропинок я встретился с ним. Он задумчиво шёл навстречу, и мне показалось, что губы его что-то шептали.

– Удивительно, как хорошо здесь дышится, – подходя ко мне, произнёс он, – так и просятся слова восторга от увиденного на бумагу. Милая сердцу природа дарует светлую радость бытия!

У каждого человека есть своя «малая Родина». Семён Милосердое признался, что имя его малой Родины – Тамбовщина с её неповторимой рекой Цной. Тамбовская земля, вся она – «от солнца до ромашки» – вошла в его стихи: с белыми берёзками, с зелёными лугами, с тихим задумчивым лесом, с сельскими буднями тружеников и их вечными заботами от посевной до уборочной – о хлебе.

Есть у меня земля и небо,
Свои тамбовские поля.
На всех широтах, где б я не был,
Мне машут детства тополя.

Один из моих знакомых, говоря о стихах Милосердова, очень верно отметил, что его стихи пахнут ржаным хлебом. В самом деле, читая стихи Милосердова, не перестаёшь удивляться метким сравнениям, тонкому пониманию забот селянина, цены хлеба. «Русый колос ржаной», «Хлебный ветер», «Хлебороб особой пробы, на чьих плечах и держится земля» – вот признанная основа мира, всё это главный стержень, который пронизывает прекрасные стихи Милосердова.

Не чту ни идолов, ни моду.
В глаза эпохе поглядев,
Строкой понятного народу,
Пишу про жатву и посев.

В 60-е годы на Тамбовщине ежегодно проводились дни поэзии и литературы. Из столицы и других городов России съезжались литераторы, знаменитые и только начинающие, но большей частью – представители поэзии. Может быть, поэтому организовавшиеся выступления носили довольно броское название «Неделя поэзии». Тамбовским отделением Союза писателей» в то время руководил энергичный Александр Стрыгин. В Тамбове и глубинках Тамбовщины звучали стихи Льва Ошанина, Василия Фёдорова, Василия Журавлёва, Николая Глазкова, Алексея Маркова и других поэтов России. Командировки приглашённых и местных, тамбовских, поэтов в районы области длились неделями. В некоторых выездах на правах одного из организаторов и любителей поэзии приходилось принимать участие и мне.

Восторженно и удивительно тепло принимались выступления поэтов. Обычно, где-то в середине или перед концом выступлений, выходил со своими стихами Семён Милосердов. Читал он негромко, без лишних жестикуляций, несуетливо, спокойно, и я видел по лицам слушателей, что стихи его затрагивали душевные струны простой, доступной правдой, особенно там, где в стихах звучали слова о сельской жизни, о людях труда, хлеборобах. Хорошо помню, как горячо ему аплодировали, когда поэт прочитал стихотворения: «Колосья» и «Упрямая Авдотья». Не каждому на долю выпадает такое счастье – полное единение и взаимопонимание слушателей и стихотворца.

К его поэзии тянулась и молодёжь. Это привело Милосердова к идее создания в Тамбове литературного кружка для начинающих поэтов, который объединил бы молодёжь. Терпеливо, из года в год, на протяжении десятилетий, он учил молодых совершенствовать свои творческие поиски в качестве руководителя областного литературного объединения «Радуга». Сильно и проникновенно сказал поэт о своём поколении в назидание потомкам в словах:

Не обрастая мелочами быта,
Мы жили, нашу Родину любя,
Как у дороги дерево, открыто,
Все вьюги принимая на себя.

Да, слишком много принял на себя поэт Семён Милосердов, много пережил в своей жизни горьких минут, но не обошло его и счастье: его творчество было, есть и будет нужным людям. Оно помогает им быть добрее, возбуждает чувства любви к своему отечеству.

В. Баранов
Притамбовье, 2006,15 февраля.