Анне Ахматовой
Весна. Ледоход. Мосты.
Воздух, как струны, чуток.
За город, за город! Ещё полверсты,
Полмига – до вечного чуда.
До новой поляны в цветах
Идти, распрямившись, без палки.
На тусклых соборных крестах
Кричат по-весеннему галки.
Возникло в тумане крыльцо.
Проснулись все в каменном доме.
И ветер ударил в лицо,
Листая Пушкина томик…
О, юность! Под пеплом – огонь.
Земному клялась полубогу,
К нему простирая ладонь,
Таила любовь и тревогу.
А ветер шептал: «Не грусти…»
О, ветер! Шальное томленье…
Не унесёшь былое в горсти,
Не вымолишь на коленях.
И всё ж, поверх всех разлук,
Поверх всех печалей и песен,
Сияющий трубный звук,
Ликуя, летит в поднебесье…
А ты, в свою чёрную шаль
Закутавшись, будешь долго
Смотреть в голубую даль –
На Русь, на равнину волглую…
Верить и ждать траву –
Сладостная отрада.
Ветер взлохматит Неву —
Тёплых дождей блокада.
И страшный сон наяву –
Военный апрель Ленинграда.